|
|
|
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
У всякой эпохи
и всякой культуры
существуют
инстинкты, которых опасаются...
эти
инстинкты снова просыпаются, как лишь
поверхностно укрощенные
стихии...
звери снова рычат, а рабы, которых долгое
время подавляли и стегали бичами, восстают с воплями древней ярости... |
|
РУССКАЯ
ГОЛГОФА
|
|
|
|
|
КОНТЕНТ |
|
|
|
|
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
Сквозь
кружево бесчисленных языков, сквозь пространство
не- скольких тысячелетий
в моменты озарений проступает магически возвышенный и
сверх- реальный призрак – из тысячи противоречивых черт завороженный в целое лик человека...
|
|
СТАРО-
ОТЕЧЕСКАЯ
РУСЬ |
|
|
|
|
КОНТЕНТ |
|
|
|
|
РУССКАЯ
ГОЛГОФА
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
Их мало, этих святых счастливцев... беда
затрагивает их только извне и никогда не поражает в сердце, они всегда сохраняют чистоту, и улыбка не сходит с их лица... |
|
|
|
|
|
|
КОНТЕНТ |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Евгений
Овчинников
«
Г О Л Г О Ф А »
*
* *
«Богатства рухнувшей «империи»
народу счастья не прибавили,
почти без крови, на доверии –
«вожди» империю разграбили, –
смирись, гордыня уязвлённая,
мы им «обедни» – не испортим...
бить морды – дело немудрёное,
пока смолчим... а там посмотрим».
___________
|
|
|
|
Герман ГЕССЕ: «Русский человек… опасный,
трогатель- ный, безответственный,
хотя и с ранимой совестью, мягкий, мечтательный, свирепый, глубоко ребячливый «русский
чело- век»... Именно Достоевский окончательно
представил его миру во всем плодотворном значении. Русский человек — это
Карама- зов, это Федор
Павлович, это Дмитрий, это Иван, это Алеша... Вместе образуют они русского человека... В таком виде он не
мо- жет жить, он может лишь
гибнуть, падать метеоритом... Глав- ное в романе заключается в том, что Карамазовы невиновны! В них заключено много угрозы, в этих
странных братьях — и все же они невиновны... Единственные убийцы в этом романе, речь в котором почти исключительно ведется об убийстве,
разбое и преступлении, единственные виновные в убийстве — это
проку- рор и присяжные... Они приговаривают
невиновного, они глу- мятся над его невиновностью, они — судьи, они судят бога и мир по своду своих законов...
Невиновность преступников и вина судей — так ужасна, она возникает и вырастает так незаметно и из такой глубокой почвы, что перед ней
останавливаешься как вкопанный совершенно внезапно, как перед стеной, как перед всей болью и всей бессмыслицей мира, как перед всем
страда- нием и всеми заблуждениями человечества!»
|
|
|
|
|
|
|
Евгений
Овчинников
«
Г О Л Г О Ф А »
*
* *
«Открылась тайна непостижная...
что вера предков – не чудачество,
что, причастившись пылью книжною,
мы обрекли себя – на «старчество», –
не раз, не два – толпой освистаны,
а плоть ветха, а космы седы...
но – там, где торжествует истина,
мы можем праздновать победу».
___________
|
|
|
|
Герман ГЕССЕ: «В наше время писатель как чистейший тип одухотворенного человека, зажатого в безвоздушном
про- странстве между миром машин и миром интеллектуальной
суе- ты, осужден на смерть от удушья. Но было бы глупо обвинять в этом время.
Оно — рай для тех, кто разделяет его идеалы и цели... Если писатель стремится остаться верен своему призванию, он не
должен примыкать ни к миру, опьяневшему от успехов в
по- корении жизни промышленностью, ни к миру
рационалисти- ческой духовности,
господствующей ныне в наших университе-
тах. Единственная задача писателя — быть служителем,
адвока- том и рыцарем души... Мы страдаем, но не в знак протеста и
не- приятия. Мы
задыхаемся в непригодной для нас атмосфере
ма- шинного мира и варварских нужд, окружающих нас, но не
отде- ляем себя от целого, приемля
страдание и смерть от удушья как часть всемирной судьбы, как собственное предназначение, как испытание на прочность. Нет у нас веры ни
в один из идеалов нашей эпохи, ни в идеал генералов, ни в идеал политиков, ни в идеал профессоров, ни в идеал фабрикантов. Но
мы верим, что человек не умрет, что
вновь восстановится облик его... Мы не скрываем, что душа человечества в опасности... Но мы не долж- ны скрывать и
того, что верим в ее бессмертие…»
|
|
|
|
|
|
|
Евгений
Овчинников
«
Г О Л Г О Ф А »
*
* *
«К срокам нечаянным, негаданным –
опять повеет русским духом:
от чистоты телесной – ладаном,
от слова – чесноком и луком, –
нехай глазёнками голодными
буравят души супостаты...
спасёмся средствами народными,
не по нутру – так вон из хаты».
___________
|
|
|
|
«Евангелие Мира»: «Если же я говорю языками
человечес- кими и ангельскими, но Любви не имею, то я –
подобен меди зве- нящей или кимвалу бряцающему. Если имею дар пророчества и знаю все тайны и обладаю всей мудростью и веру имею мощную как ураган, который горы сдвигает, но Любви не имею, то я –
ни- что. И если я раздам всё, что имею, чтобы накормить бедных, и отдам весь свой огонь, полученный от моего Отца, но Любви не имею, нет мне в том пользы никакой. Любовь терпелива, Любовь добра. Любовь – не завидует, не творит зла, не гордится, не знает грубости и корысти, не спешит гневаться, не замышляет
дурно- го, не радуется неправде, но – наслаждается Истиной.
Всё по- крывает, всему верит, всегда надеется.
Всё переносит, никогда не прекращается, даже если все языки умолкнут и всё знание
ис- чезнет. Ибо мы отчасти знаем и отчасти ошибаемся, но когда
настанет полнота совершенства, то, что отчасти, прекратится. Когда человек был младенцем, то говорил по-младенчески, по-
младенчески разумел, по-младенчески мыслил, а когда
возму- жал, то оставил младенческое... Сейчас мы знаем отчасти, но когда мы предстанем перед Богом, мы будем знать не отчасти, а так, как будет – Он учить нас. Сейчас же есть только три:
вера, надежда и Любовь, но Любовь – прежде всего…»
|
|
|
|
|
|
|
«БРЫЗГ
МЫСЛИ»
*
* *
Томас Баббингтон МАКОЛЕЙ:
«В любую эпоху самых злостных представителей рода человеческого следует искать
сре- ди народных вождей».
Джон ЛЕББОК:
«Никто не может считать себя действительно побеждённым, пока он не потерял мужества».
Джордж ЭЛИОТ:
«Что до тех пустых слов, которые говорят о нас люди, то мы
долж- ны обращать на них внимание не больше, чем купол старой церкви обращает
вни- мание на кружащееся вокруг него
воро- ньё...»
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
Каждый из нас ежедневно и ежечасно лжет, перекрашивая
дре- мучий лес тайн в краси- вый сад... и каждый из нас спокойно
продолжа- ет жить в своем иллю-
зорном мире, пока из-за какой-нибудь
катастро- фы на него не обрушит-
ся вдруг чудовищная, страшная своим ужасом реальность... |
|
РУССКАЯ
ГОЛГОФА
|
|
|
|
|
Герман Гессе
ПОДРОБНЕЕ |
|
|
|
|
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
От России к нам
при- ходит столь мощный поток душевности, что наша европейская литература внезапно обнаруживает узость и мелочность перед этим потоком душевной страсти и внутренней непосредственности…
|
|
СТАРО-
ОТЕЧЕСКАЯ
РУСЬ |
|
|
|
|
Герман Гессе
ПОДРОБНЕЕ |
|
|
|
|
|
|
|
Герман
ГЕССЕ:
Знание о счастье, о мудрости и гармонии, которого не обрести на равнинных дорогах, которое озаряет нас только у края пропасти, которое не срываешь с улыбкой, как цветы, а обретаешь со слезами на глазах, обессилев от страданий... |
|
ЗОЛОТО
РУСОВ
|
|
|
|
|
Евангелие Мира
ПОДРОБНЕЕ |
|
|
|
|
